О правильном прочтении Николай Васильевича Гоголя
Удивительно, насколько мы не понимаем классическую русскую культуру. Возьмем ту же «Шинель» Гоголя: бедный жалкий чиновник обнаруживает, что его шинель пришла в негодность, и с большим трудом заказывает себе новую шикарную шинель. Проходив и прогордившись в новой шинели день, чиновник становится жертвой ограбления – шинель отнимают бандиты. По совету коллег, чиновник идет за помощью в розыске к генералу, генерал кричит на чиновника, тот от огорчения умирает, а затем является генералу призраком и срывает с того генеральскую шинель, отомстив за унижения и смерть. Конец.
Как эту классическую повесть преподают в школе? Во-первых, Гоголь открыл в русской литературе тему «маленького человека», завел моду на интерес к внутреннему миру простого обывателя. Во-вторых, обличил чинопочитание в Российской Империи. В-третьих, показал, в какой нищете живут рядовые чиновники. Короче, разоблачил проклятый царизм через трагедию маленького человека, раскрыл глаза на ужасы неравенства и бюрократии.
Только все ровно наоборот. Во-первых, «Шинель» – повесть не трагическая, а сатирическая. Первый вариант, не дошедший до нас, имел еще более выраженный сатирический тон. Во-вторых, Акакий Акакиевич – «вечный титулярный советник», это чин IX класса, дававший личное дворянство (обращаться следует «ваше благородие»). С VIII класса начиналось потомственное дворянство, а чины предполагали уже принятие самостоятельных решений и ответственность. И вот туда, к решениям и приказам, бедного героя «Шинели» царская бюрократия и не пустила.
Обидели, сатрапы, маленького человека.
Но почему Акакия Акакиевича, всю жизнь переписывающего бумаги, работая живым ксероксом, должны были пускать в реальную элиту Империи? Гоголь четко указывает, что:
А) Акакий Акакиевич тупой, бесполезный и бессмысленный.
Б) Получив шанс отличиться, он даже не может вместо привычного переписывания букв слегка подредактировать документ, натурально зависая.
В) Оценив настойчивость Акакия Акакиевича в приобретении шинели, начальство приглашает его к себе на ужин, в круг более высоких по положению коллег. Это еще один шанс показать себя, приобрести полезные знакомства и возможность продвижения по службе. Акакий Акакиевич с ужина в панике убегает, спуская коту под хвост подаренную ему возможность.
Г) О том, что у Акакия нет высшего образования, необходимого для сдачи экзамена на чин следующий чин коллежского асессора, и говорить нечего.
То есть кровавый царизм не пускает в начальники человека, который и не должен быть начальником. Никакой несправедливости нет и в помине. Все происходящее с Акакием абсолютно справедливо, так и должна работать машина по отбору кадров в высшие эшелоны власти.
Дальше – больше. Малодушно отдав желанную шинель бандитам (может, Акакий тупой, но хотя бы храбрый? Нет), жертва меритократии в обход обычной при краже процедуры без всяких связей и знакомств попадаетна прием к генералу. Представляете сегодня (или в СССР хотя бы) такое, да? Совершенно рядовая секретарша чуть ли не ногой открывает дверь в генеральский кабинет? Вот и я не представляю – чай, нынче не царизм, нынче у нас свобода и равенство.
Попав на прием, Акакиевич смущенно просит генерала отрядить на поиски шинели обер-полицмейстера Петербурга. На наши деньги – секретарша из низовой бюрократии требует, чтобы ее украденный «Форд Фокус» искал глава всей полиции Москвы (раньше эту должность Колокольцев занимал, ставший затем главой МВД)! Генерал, само собой, отказывает, предложив воспользоваться стандартной процедурой с написанием заявления при краже! То есть поступить по закону (и здравому смыслу)!
От же сволочь, а?
Огорченный тем, что начальник столичной полиции не будет искать его шинель, Акакий умирает, так и не подумав в своей жизни ни о чем, кроме шинели. Это человек, начисто лишенный вообще каких-либо чувств и мыслей. Его жалкое «я же брат ваш» в ответ на издевательства молодых чиновников, очевидно, вызывает лишь еще большее глумление. У молодых – амбиции, планы, образование, чувства, молодецкий кураж, наконец.
У Акакия Акакиевича в голове лишь звенящая пустота. И еще – шинель. «Не брат ты мне, бессмыслица в штанах!»
Генерал же демонстрирует, что он не просто так генералом стал. Он много думает о том, как наорал на Башмачкина, чувствует угрызения совести и посылает за ним посыльного, который выясняет, что Башмачкин помер. Генералу становится совсем не по себе – «довел человека». У высшего есть совесть, сострадание, раскаяние. У низшего – только мысли о шинели.
И финал, инверсия – став злобным привидением, чудовищным призраком, способным творить все, что угодно, Башмачкин страшно мстит генералу. Нападает в ночи и отбирает генеральскую шинель. Месть свершилась, несправедливо забитый простой человек восторжествовал!
Даже с того света интересуясь лишь шинелями. Вы еще не начали хохотать в голос? Ну хорошо.
Что можно добавить к этим «обличениям» кровавой царской бюрократии? Во-первых, сам Гоголь дослужился до VIII класса, того самого коллежского асессора. Дослужился честно, из-за своего ума и таланта. «Шинель» – текст начальника о подчиненных. Во-вторых, это текст богатого о бедных. Гоголю по наследству достались 400 крепостных (где-то с 500 крепостных начиналась прослойка реально богатых помещиков) – тогда как у Башмачкина жалованье 400 рублей в год (кек). В-третьих, целиком знаменитая фраза виконта де Вогюэ (приписываемая Достоевскому) выглядит следующим образом:
«Правда, Гоголь уже дал тему в повести, озаглавленной «Шинель». «Все мы вышли из гоголевской «Шинели», – справедливо говорят русские писатели, но Достоевский иронию своего учителя заменил сильным чувством, заражающим читателя».
А теперь скажите, только честно, воспринимали ли вы до этого текста «Шинель» как произведение ироническое, а не трагически-обличительное?
С новым годом и с первым текстом нового года! Ваше здоровье!
Ну во-первых – это не правильное прочтение, а лишь ваше частное мнение. И надо быть очень жестоким человеком, чтобы не проникнуться состраданием к забитому чиновнику, а вместо этого ржать в голос. Да и умер он, в первую очередь от простуды, а также от ужасающего уровня медпомощи. У доктора не нашлось других советов, как заказать бедолаге гроб и поскорее. Хотя и душевные волнения, тоже наложили отпечаток. Смеяться над его деятельностью после смерти, совсем уж гадко. Может ли неуспокоенная душа, отдавать отчёт в своих действиях, вопрос риторический. Вообще же, он был честный, добрый человек, никогда не прогуливал службу и не даром ел свой хлеб. Также, я не припомню, чтобы кто-то уличал царское правительство в том, что зря ему не пожаловали высокий чин. Очевидно, что на большее он способен не был, но свою работу выполнял честно. И я не знаю, что за жаба должна быть у человека вместо сердца, если он не соболезнует несчастному пожилому чиновнику, над которым открыто глумятся молодые подлецы. А когда он попал в беду, никто его делом заниматься откровенно не желал. Пришлось лезть через головы, добраться до этого гадкого генерала. Впрочем, генерал, вряд ли был выше по званию, чем генерал майор, в наше время. Какой там Колокольцев… То, как обращался этот генерал с нижестоящими, как довёл Акакия Акакиевича до обморока и насколько был упоён этим обстоятельством Гоголь описал подробно. Думаю, комментарии излишни. В дальнейшем, лёгкое беспокойство, не помешало генералу кутить и ездить к любовницам. На то, что своего кучера генерал регулярно поколачивал, Гоголь также, вполне явно намекает.