Как США учились у русских военно-морской флот строить

В этой статье мы будем говорить о кораблях, построенных Россией за рубежом. И первым героем станет броненосец “Ретвизан”, заказанный вместе с крейсером “Варяг” в США у верфи Чарльза Крампа в Филадельфии. Но чтобы проиллюстрировать свою мысль мне придется рассказать историю появления этого корабля. И в том числе историю развития класса эскадренных броненосцев в США.

Надо отдать им должное, американцы, как это и пристало великой морской державе, придерживались некоторых фундаментальных концепций, которые сами для себя сформулировали и следовали им на протяжении практически всей своей истории чуть ли не от первых броненосцев последних десятилетий XIX века до линкоров, построенных в период Второй Мировой войны. Например традиционно американские линейные корабли отличались отличной броневой защитой при умеренной скорости хода. Такая последовательность не может не вызывать уважения.

Но это не значит, что путь американского кораблестроения всегда был прямым и успешным. Особенно в его начале. Первыми серийными и более или менее адекватными своему классу американскими броненосцами стали корабли класса “Индиана”. Они были неплохо вооружены (по крайней мере на бумаге) и бронированы. Но имели небольшое водоизмещение – около 10 тыс. тонн, и слабую мореходность. Несколько тяготея к большим мониторам, в строительстве которых американцы имели мировой приоритет и немалый опыт.

За ними последовала “Айова”. Будучи примерно на тысячу тонн тяжелее, она являлась по сути развитием предыдущего проекта. “Фишкой” американских броненосцев этого периода была бикалиберная средняя артиллерия. Вообще, скорострельной артиллерии среднего калибра уделялось в то время огромное внимание, так как она единственная именно за счет скорострельности и имела шанс добиться ощутимого числа попаданий, в отличие от медленно заряжающейся артиллерии главного калибра. Ведь системы управления огнем были еще довольно примитивными и практически одинаковыми для всей артиллерии.

Американцы считали, что наилучшим образом может себя проявить средняя артиллерия, разделенная на два калибра. У “Индиан” это были 8 х 8″ (203-мм) и 4 х 6″ (152-мм) орудий. У “Айовы” 8 х 8″ и 6 х 4″ (102-мм). Причем американские восьмидюймовки выгодно отличало размещение в бронированных башнях.

Именно следование этой концепции привело к появлению одного из самых экстравагантных проектов эскадренных броненосцев – “Кирсарджа”. В нем американцы установили башни восьмидюймовых орудий прямо на крышу орудийных башен главного калибра. На первый взгляд это давало массу преимуществ. Во-первых, четырехорудийный бортовой залп был сохранен при уменьшении вдвое числа орудий. Что позволило усилить второй средний калибр до 15 х 5″ (127-мм) пушек. Во-вторых можно было сэкономить на системах горизонтального наведения и бронировании подачных труб. И так далее.

Смелая идея на практике провалилась. Даже обычная орудийная башня главного калибра является тесной и до предела напичканной сложным и зачастую весьма капризным оборудованием. Пропустить через нее, причем через центральную ее часть еще и магистраль подачи боеприпасов для скорострельных 8″ орудий, снаряд которых весил, на минуточку, 118 кг, оказалось так себе затеей.

Таким образом после постройки двух “Кирсарджей” американское кораблестроение оказалось в тупике. Оригинальные идеи привели к созданию целого флота кораблей весьма сомнительной боевой ценности.

Пришлось американцам, смирив свою гордыню, обратиться к “зарубежному опыту”. Долго думать к какому именно в то время было ненужно. Доминировало английское кораблестроение. Одну за другой создавали англичане крупные серии сильнейших броненосцев. Их наибольшим достижением на тот момент были 10 эскадренных броненосцев класса “Маджестик”. Мировой стандарт боевой мощи.

Их то и решили скопировать американцы. Они отказались от двойного калибра средней артиллерии. Отказались от башенного ее размещения, так как англичане традиционно размещали артиллерию в казематах. Заимствовали даже число и чрезвычайно редкое расположение труб – две в ряд в поперечной плоскости корабля.

Увы, снова неудача. Попытка втиснуть лучший в мире линкор, водоизмещением 14,5 тысяч тонн в стандартные для американского броненосца того времени 11,5 тысяч закономерно закончилась провалом. Корабли получились не то, что неудачными, а их боевая ценность вообще оказалась под вопросом. Наиболее весомы фактором неудачи стало, правда, даже не столько следование английскому прототипу, сколько отсутствие у американцев адекватной отечественной артиллерии. Но так или иначе, попытка копировать лучшие зарубежные образцы не только не дала выхода из тупика, но даже и ухудшила ситуацию.

Таков был тот фон на котором собственно и поступил русский заказ. Как вы видите, американцам нечего было нам предложить, кроме испохабленного и уже несколько устаревшего проекта “Маджестика”. Большой проблемы это, впрочем, не составило. Россия обладала огромным опытом создания современных, мощных броненосцев. В частности в это самое время завершалось проектирование и начиналась постройка весьма удачного “Потемкина”.

Чертежи этого корабля поступали американцам и легли в основу проекта “Ретвизана”. Который получился как две капли воды похожим на наш броненосец.

Надо ли говорить, что получив в руки такой проект американцы немедленно построили для своего флота три таких корабля класса “Мэн”.

Что то было заимствовано с “Ретвизана”, например силовая установка, состоящая из 24 паровых котлов системы Никлосса (на головном корабле) и двух вертикальных паровых машин тройного расширения практически такой же мощности. Что-то от “Потемкина”, например его великолепную 6″ батарею из 16 орудий с практически идентичным размещением – по 6 орудий на борт в батарее на главной палубе и по два в казематах на верхней палубе. Единственное различие – у “Мэнов” одно из орудий каждого борта, находящихся на на главной палубе, было вынесено в передний спонсон. Практически идентичны оказались и размерения всех этих кораблей.

Таким образом мы видим, что несмотря на то, что Россия заказала эскадренный броненосец у США, что казалось бы свидетельствует о явном отставании ее кораблестроения от американского, на самом деле в плане проектирования Россия не только была впереди, но и позволила американцам добиться прорыва. Хотя и не такого большого, как хотелось бы американцам. У них все еще были существенные проблемы с артиллерией. При этом “Ретвизан”, оснащенный как отечественными орудиями, так и орудийными башнями, построенными в России, получился исключительно удачным.

Теперь давайте уделим внимание другой боевой единице, заказанной Россией за границей. Я развиваю эту тему сознательно, поскольку в предстоящем разговоре о кораблях Первой Тихоокеанской эскадры может возникнуть вопрос о том, почему собственно Россия закупала корабли за границей? Ни одна другая из ведущих кораблестроительных держав к таким мерам практически не прибегала.

Важно понимать, что Россия, как мы смогли в этом убедиться на примере “Ретвизана”, не просто покупала корабли, а сама активно участвовала в их создании, зачастую опережая в техническом плане страну, где эти корабли заказывались.

Но сейчас о другом корабле. Если броненосцы, как критически важный компонент морской мощи в наибольшей степени влияющий на возможность страны проводить независимую политику, Россия за рубежом практически не заказывала, броненосные крейсера заказывала почти так же редко, то корабли рангом пониже заказывала часто и много.

По причинам, в которые мы сейчас не будем вдаваться, при строительстве бронепалубных крейсеров Россия тяготела к крупным боевым единицам с хорошей мореходностью и дальностью плавания. Как их называли у нас – бронепалубным крейсерам I Ранга. Вооружение, защита и скорость этих кораблей были на втором месте. Кроме России такие корабли строила в этот период, пожалуй, только Англия. И это не случайно, но, повторюсь, сейчас не об этом.

Перед Русско-японской войной шел активный поиск прототипа такого крейсера. Были построены три единицы класса “Диана”, куда входила всем известная “Аврора”. Американцы построили не менее известный “Варяг”. Аж пятитрубный “Аскольд” пришел из Германии. Смущало во всех этих кораблях одно – при внушительных размерах и стоимости их боевая мощь оставляла желать лучшего.

А за такие большие деньги хотелось бы иметь крейсер, ощутимо усиливавший флот в том числе и в бою. Но как совместить несовместимое – дальность и мореходность с одной стороны и вооружение и броню с другой? Русские конструкторы активно работали над этим вопросом.

Результатом этой работы стал проект крейсера “Богатырь”, заказанного немецкой фирме Вулкан. Он должен был стать головным кораблем большой серии из пяти единиц. Причем остальные строились уже в России. Став таким образом итогом эволюции кораблей этого класса.

При умеренном водоизмещении (даже несколько меньше, чем у “Дианы”) он имел очень высокую скорость хода – в районе 23-24 узлов, отличную для своего класса броневую защиту и исключительно мощное вооружение – бортовой залп составлял 8 шестидюймовых орудий! Всего на одно меньше, чем английский 10-тысячетонный то есть в полтора раза более крупный броненосный “Кент”!

В своем же классе “Богатырь” просто не имел конкурентов. Ну например колоссальные английские “Диадемы” водоизмещением 11 тысяч тонн, то есть почти вдвое более крупные, при том же бортовом залпе имели сопоставимую защиту артиллерии, но скорость лишь немногим превышала 20 узлов!

За счет чего же “Богатырь” имел такие выдающиеся для своего времени данные? За счет решения, которое сделало его фактически прообразом большинства легких крейсеров, построенных после окончания Первой мировой войны. И это решение стало плодом усилий именно русских инженеров и кораблестроителей.

Речь идет о размещении части артиллерии в бронированных башнях. Фирма Вулкан отказалась проектировать и строить башни и системы подачи снарядов для “Богатыря”. Поэтому эти работы были проведены в России.

Башенное размещение артиллерии и позволило как увеличить бортовой залп, то есть огневую мощь корабля. Так и значительно улучшить защиту. Бронированные башни надежно защищали орудийную прислугу от осколков и взрывной волны. Будучи в этом отношении значительным шагом вперед по сравнению с щитовыми прикрытиями, как правило использовавшимися на бронепалубных крейсерах ранее.

Если учесть, что еще четыре 6″ орудия были размещены у “Богатыря” в бронированных казематах, то получается, что почти вся артиллерия ГК имела приличный уровень защиты, приближающийся к таковому у броненосных крейсеров. И это при значительно более высокой скорости.

С таким уровнем защиты и огневой мощи “Богатырь” вполне мог кратковременно принимать участие в бою главных сил флота. Всегда имея резерв скорости, чтобы прервать огневой контакт с противником.

В других флотах к такой схеме размещения артиллерии пришли значительно позже. Во время Первой мировой ведущие страны ориентировались на так называемые “крейсера-скауты”, ведущие свою родословную от небольших и скоростных бронепалубных крейсеров II – III ранга. Они как правило несли легкую артиллерию в одиночных щитовых установках. Но по мере развития этого класса водоизмещение быстро росло, догнав и перегнав самые крупные бронепалубные крейсера додредноутской эры. А калибр орудий очень скоро достиг стандартных 6″.

Тогда и встал вопрос о усилении огневой мощи этих кораблей. И вот в 1923 году появляется американская “Омаха”, схема размещения артиллерии которой практически заимствована у “Богатыря”. Часть артиллерии ГК размещается в башнях, часть в бронированных казематах, сгруппированных вокруг башен.

В том же 23-м появляется “Юбари”, так же несущий часть артиллерии в двух двухорудийных башнях. И вслед за этим очень быстро башенное размещение артиллерии становится незыблемым стандартом для легких крейсеров. Ну а честь стать первопроходцами в этом принадлежит именно русским конструкторам и крейсерам класса “Богатырь”.

Да, была американская “Олимпия”, построенная еще почти за 10 лет до “Богатыря”. Этот бронепалубный крейсер имел башенные установки 8″ орудий. Но в данном случае здесь скорее имеет место нужда, чем добродетель. Адекватной скорострельной 6″ артиллерии американцы тогда не имели. А 6-тысячетонный корабль, вооруженный только пятидюймовками выглядел бы слишком слабо для своего водоизмещения. Поэтому к скорострельной 5″ батарее добавили четыре “полускорострельные” восьмидюймовки. Для ручного заряжания они были тяжеловаты. Поэтому и появились башни, где процесс подачи снарядов и заяжания орудий был облегчен. Естественно, при всей оригинальности этого проекта, “Олимпия” не оказала на мировое кораблестроение особого влияния. Как для крейсера она имела избыточный верхний вес и недостаточную мореходность, оставшись в истории скорее недозабронированным броненосным крейсером, чем бронепалубным. И все же это был уникальный корабль и большое достижение американцев. В настоящее время “Олимпия” сохраняется в качестве музея в Филадельфии.

Ну а четверка “Богатырей” стала фактически прообоазами легких крейсеров периода Второй мировой. Одному из них – “Кагулу” даже довелось в ней поучаствовать. Корабль привлекался для минных постановок, поддерживал огнем артиллерии сухопутные войска, конвоировал транспорты и сам эвакуировал из осажденного Севастополя раненных, личный состав и гражданских а так же ценные грузы.

История распорядилась так, что весьма причудливым образом связала героев из первой и второй части моего рассказа. Именно крейсеру “Кагул” довелось сыграть роль броненосца “Потемкин”, о котором мы говорили в начале, в одноименном фильме Эйзенштейна.

Что мне хотелось сказать этой передачей? Если русская кораблестроительная промышленность еще не набрала полные обороты к началу Русско-Японской войны, это случится несколько позже, в дредноутскую эпоху. То русская инженерная и конструкторская школа была на высоте уже тогда. Зачастую опережая мировой уровень.

У нас привыкли концентрировать внимание на ошибках и неудачах русских кораблестроителей. Но ошибки и неудачи в такой сложнейшей сфере деятельности неизбежны. Они были у всех. Вы видели с каким трудом и как сложно шли к созданию мощного и современного кораблестроения американцы. Даже затратив колоссальные средства у них долгое время не получалось заоздать адекватный своему поколению линейный корабль.

Но были у русского кораблестроения и выдающиеся достижения. И даже построенные за границей корабли именно благодаря усилиям русских инженеров могли задать вектор не только национального кораблестроения такой страны, как США, как это было в случае с “Ретвизаном”, но и заглянуть в будущее мирового кораблестроения в целом. Об этом принято говорить гораздо меньше. Промышленное развитие России в силу объективных причин, в основном связанных с логистикой, не могло быть на уровне ведущих европейских держав до широкого внедрения железнодорожного транспорта. Бурный рост промышленности начался у нас с опозданием – в 70-х годах XIX века. Поэтому к началу Русско-Японской войны русское кораблестроение не всегда справлялась со всем объемом работ, сконцентрировавшись в основном на линейном флоте, как факторе независимости страны.

Однако уже тогда у нас существовала первоклассная инженерная школа, наличие которой гарантировало передовые позиции России по мере неизбежного опережающего роста промышленности. Что и произошло несколько позднее. Но это уже тема для отдельной статьи.

oldadmiral.livejournal.com